Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Статья 120. Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
К сожалению, но черный рынок также изымает внутренности детей. Зафиксировано множество случаев кражи или перемещения ребенка заграницу путем обмана для дальнейшего оперирования. В 1992 году в большом городе Сибири правоохранительные органы пресекли незаконную деятельность компании, членами которой были медики. Вышеупомянутые особи искали неблагополучные семьи и путем обмана, подтасовывая факты, требовали сделать срочную операцию.
Какова ответственность за принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации?
Анализируя санкцию нормы, приходим к выводу, что принуждение к донорству – это преступление средней тяжести. В простой форме максимальный срок наказания, выражающегося в лишении свободы, составляет 4 года, а при квалифицированном составе – 5 лет.
Так как для совершения преступления необходимые специальные знания и умения в сфере медицины законодатель предусмотрел дополнительное наказание – лишение права занимать определенные должности или же практиковать определенную деятельность. Максимальный установленный законом срок таких ограничений составляет три года.
Как происходит возмещение вреда причиненного при трансплантации органов и тканей человека?
Возмещение вреда происходит по большей части в рамках гражданского законодательства. Об этом говорит Закон о трансплантации, указывающий, что медицинская организация, осуществившая операцию по пересадке органов с нарушениями, возмещает причиненный ущерб согласно закону.
Однако, увы, следователи не нашли в действиях медицинских работников противоправных действия, указав, что все действия медперсонала регулировались законом.
По их мнению, получается, что в данном конкретном случае, а также в аналогичных случаях в нашей стране действует презумпция согласия, то есть такое согласие исходит из факта умолчания донора органов! Чтобы выйти из такого неоформленного списка нужно писать специальный отказ! Об этом конечно мало кто знает… Отказ могут так же оформить и родственники, но парадокс: сообщать родственникам или пациенту о намерении произвести трансплантацию органов никто не обязан!
Да уж… действительно, вдруг они еще откажутся!
Родители Оли обвиняют медицинских работников в бесчеловечности. И они намерены доказать свою правоту в суде.
Ведь указанная выше презумпция так называемого согласия – искусственная по сути. Создается врачами, потому что они не информируют ни пациента, ни его близких о том, что они готовят его органы к трансплантации. Врачи в этом случае говорят: «Не морально, не этично спрашивать родственников о возможности изъятия органов сразу после смерти пациента». Это конечно звучит очень странно… Получается, что этично НЕ спрашивать и изымать органы без какого-либо согласия вообще.
Осуществляя квалификацию за этот вид преступления важно правильно отграничивать его от смежных составов. Прежде всего, принуждение к донорству по логике законодателя должно квалифицироваться по совокупности с другими статьями, если был причинен тяжкий или особо тяжкий вред здоровью.
Если виновный задумал убить жертву с целью изъятия органов, квалификация будет по соответствующей части статьи 105.
Что касается конкретной судебной практики, то она практически или полностью отсутствует. В СМИ долгое время освещались два громких дела – «Дело трансплантологов» и дело, в котором бабушка пыталась продать на органы внука. В первом случае врачей оправдали, а во втором приговорили по другой статье.
Реальные судебные дела по ст.120 УК РФ практически отсутствуют. И следствие и сами врачи неоднократно заявляли, что в России нет черного рынка торговли органами. Их уверенные заявления предстают логически обоснованными.
Во-первых, для совершения такого рода операций необходима чрезвычайно высокая квалификация врача, в России их не то что бы мало, но доход у таких специалистов весьма высокий, им просто незачем так рисковать.
Органы и (или) ткани человека не могут быть предметом купли-продажи. Купля-продажа органов и (или) тканей человека влечет уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации (ч.4 ст.1 Закона о трансплантации).
Учреждению здравоохранения, которому разрешено проводить операции по забору и заготовке органов и (или) тканей у трупа, запрещается осуществлять их продажу (ст.15 Закона о трансплантации). Действие настоящего Закона не распространяется на препараты и пересадочные материалы, для приготовления которых использованы тканевые компоненты.
Несмотря на прямое указание в Законе о трансплантации об уголовной ответственности за куплю-продажу органов и (или) тканей человека, в Уголовном кодексе РФ отсутствует такой состав преступления. Помимо убийства или причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов или тканей потерпевшего и принуждения к изъятию органов или тканей человека для трансплантации существует только такой состав преступления как купля-продажа человека, иные сделки в отношении человека в целях изъятия у потерпевшего органов или тканей (п. «ж» ч.2 ст.127.1 УК РФ). Однако в этой статье речь идет о сделках, предметом которых является живой человек, а не изъятые из организма отдельные органы и ткани.
Таким образом в настоящее время УК РФ не содержит ни одной статьи, в которой бы устанавливалась ответственность за куплю-продажу органов и (или) тканей человека.
Высказывается мнение1, что при желании можно было бы использовать ст. 175 УК РФ «Приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем». Но, во-первых, органы и ткани человека вряд ли подпадают под термин »имущество»‘, во-вторых, при подобной квалификации из круга преступлений будут выпадать случаи купли-продажи законно добытых анатомических сегментов тела человека (что недопустимо); и, в-третьих, в существующей системе уголовного права незаконный оборот вещей, ограниченных в гражданском обороте или изъятых из него наказывается по отдельным статьям УК РФ (см. ст. ст. 220, 222, 228, 234 УК РФ). Представляется, что органы и ткани человека также относятся к изъятым из оборота вещам, и, следовательно, общественные отношения в сфере их оборота должны иметь специальное уголовно-правовое регулирование. Поэтому логично было бы дополнить действующий УК РФ статьей «Незаконный оборот органов и тканей человека».
Однако, до момента включения в Уголовный кодекс РФ такого состава преступления как незаконный оборот органов и тканей человека привлечение к уголовной ответственности невозможно. Согласно ст.3 УК РФ преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом. Применение уголовного закона по аналогии не допускается. В силу ст.8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом. В соответствии с ч.1 ст.14 УК РФ преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания.
Таким образом, российскому уголовному праву еще только предстоит определиться с уголовной ответственностью за незаконный оборот органов и тканей человека и за иные преступления в сфере трансплантологии.
Направление для развития российского уголовного права в этом случае задает подписанная Российской Федерацией Конвенция Совета Европы против торговли человеческими органами (СДСE №216, Сантья́го-де-Компосте́ла, 25/03/2015).
Комментарии к статье 120 УК РФ
Объект преступления. Видовой объект преступления, предусмотренного статьей 120 УК РФ, — жизнь и здоровье человека.
Непосредственный объект преступления — возможность свободно принимать решение по распоряжению прижизненным использованием своих органов и тканей.
Принуждение к изъятию органов и тканей от умершего человека не образует состава преступления, предусмотренного ст. 120 УК РФ, так как не посягает на здоровье человека.
Предметом преступления являются легкое, почка, печень, костный мозг и другие органы и (или) ткани.
Потерпевшими от данного преступления являются живой человек, на чьи органы или ткани осуществляется посягательство, а также его родственники, медицинские работники и другие лица, от которых зависит согласие на трансплантацию органов и тканей.
Объективная сторона преступления выражается в принуждении потерпевшего к изъятию у него органов или тканей для трансплантации, совершенное путем насилия или угрозы его применения.
Другой комментарий к Ст. 120 Уголовного кодекса Российской Федерации
1. Трансплантация органов и (или) тканей живого донора или трупа может иметь место только в случае, если другие медицинские средства не могут гарантировать сохранение жизни больного (реципиента) либо восстановление его здоровья. Изъятие органов и (или) тканей у живого донора допустимо только в случае, если его здоровью по заключению консилиума врачей-специалистов не будет причинен значительный вред. Трансплантация органов и (или) тканей допускается исключительно с согласия реципиента. Донор должен свободно и сознательно в письменной форме выразить согласие на изъятие своих органов и (или) тканей (см. Закон РФ от 22 декабря 1992 г. N 4180-1 «О трансплантации органов и (или) тканей человека»).
2. Объективная сторона включает деяние в форме только действия, выраженного в принуждении к изъятию органов или тканей человека для трансплантации.
3. Способы принуждения: насилие (под ним понимается физическое воздействие на потерпевшего, нанесение ему побоев, истязание, причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью); угроза применения такого насилия (психическое воздействие на потерпевшего, заключающееся в угрозе, например, убийством или причинением тяжкого вреда здоровью). Угроза, как и насилие, может быть применена не только к потенциальному донору, но и к его близким.
4. Преступление считается оконченным с момента совершения действий, направленных на принуждение лица дать согласие на трансплантацию.
5. Если в результате примененного насилия или угрозы его применения удалось изъять орган и (или) ткань, то уголовная ответственность наступает по совокупности ст. 120 УК РФ и статьи, предусматривающей ответственность за причинение вреда здоровью в зависимости от причиненного вреда.
Трансплантация с точки зрения закона
Законодательство рассматривает пересадку человеческих органов и тканей как средство спасения жизни и восстановления здоровья граждан, она должна осуществляться на основе соблюдения законодательства Российской Федерации и прав человека в соответствии с гуманными принципами, при этом интересы самого человека должны превалировать над интересами общества и науки.
В Российской Федерации действуют специальные законы «О трансплантации органов и (или) тканей человека» и закон «Об охране здоровья граждан».
В статье 1 закона «О трансплантации органов и (или) тканей человека» сказано: «Трансплантация органов и (или) тканей от живого донора или трупа может быть применена только в случае, если другие медицинские средства не могут гарантировать сохранения жизни больного (реципиента) либо восстановления его здоровья. Изъятие органов и(или) тканей у живого донора допустимо только в случае, если его здоровью, по заключению консилиума врачей-специалистов, не будет причинен значительный вред».
Никто, пребывая в трезвом рассудке, не позволит отдать фрагменты своего тела, если это нанесет непоправимый ущерб здоровью, поэтому принуждение направлено на то, чтобы преодолеть психологический защитный барьер инстинкта самосохранения, заставить жертву сделать это вопреки собственным интересам сохранения жизни и здоровья.
Очевидно, что такое воздействие должно быть грубым. Все способы принуждения можно сгруппировать в две разновидности:
- Физическое насилие.
- Психологическое насилие, заключающееся в угрозе применения физического насилия.
Уголовный Кодекс содержит немало составов преступлений, заключающихся в применении физического насилия, поэтому для квалификации важно верно определить тяжесть нанесенного урона, чтобы понять, нужно ли дополнительно вменять преступнику другие статьи. По логике закона физическое насилие по статье 120 УК РФ включает в себя:
- простое истязание;
- побои;
- причинение вреда здоровью легкой или средней тяжести;
- незаконное лишение свободы.
Если непосредственное физическое воздействие на организм преступника было шире, то квалифицировать следует по совокупности преступлений.
Психологическое насилие осуществляется за счет угрозы причинения вреда здоровью или убийства. Способ информирования жертвы не играет роли, он может быть любым, в том числе, и при помощи третьих лиц. Главное, чтобы потерпевший осознавал угрозу как реальную. Возможное время осуществления преступных намерений, высказанных в угрозе, также не играет роли.
Спорным остается вопрос, как квалифицировать принуждение к донорству под угрозой физической расправы не с самим донором, а с его близкими или членами семьи.
Осуществляя квалификацию за этот вид преступления важно правильно отграничивать его от смежных составов. Прежде всего, принуждение к донорству по логике законодателя должно квалифицироваться по совокупности с другими статьями, если был причинен тяжкий или особо тяжкий вред здоровью.
Если виновный задумал убить жертву с целью изъятия органов, квалификация будет по соответствующей части статьи 105.
Что касается конкретной судебной практики, то она практически или полностью отсутствует. В СМИ долгое время освещались два громких дела – «Дело трансплантологов» и дело, в котором бабушка пыталась продать на органы внука. В первом случае врачей оправдали, а во втором приговорили по другой статье.
Реальные судебные дела по ст.120 УК РФ практически отсутствуют. И следствие и сами врачи неоднократно заявляли, что в России нет черного рынка торговли органами. Их уверенные заявления предстают логически обоснованными.
Во-первых, для совершения такого рода операций необходима чрезвычайно высокая квалификация врача, в России их не то что бы мало, но доход у таких специалистов весьма высокий, им просто незачем так рисковать.
Во-вторых, мало одного трансплантолога, необходимо участие и других врачей, которые будут осуществлять операционный уход и помогать, что увеличивает потенциальную сложность преступления.
В-третьих, трансплантология – достаточно молодая область медицины, которая еще, безусловно, не достигла апогея своего развития. Очень высок риск несовместимости тканей и отторжения, что, опять-таки, усложняет задачу.
В-четвертых, изъятые из тела органы требуют специального хранения, а срок их пригодности очень короткий.
В-пятых, как раз таки потенциально легкие жертвы этого преступления, малолетние, больные или беспомощные, менее всего для этого подходят по медицинским показаниям.
Обстоятельства, исключающие преступность трансплантации органов и тканей человека, закрепленные в Уголовном кодексе Российской Федерации
В современный период развития медицины возникла реальная возможность осуществления трансплантации органов и тканей с целью спасения жизни либо восстановления здоровья человека, в результате чего возникли не только медицинские, но и правовые проблемы осуществления трансплантации, что вызвало потребность их детального регулирования.
Сущность трансплантации заключается в пересадке органа или тканей одного организма другому. Причем донором может быть как труп, так и живой человек. Поэтому в зависимости от источника трансплантации вред причиняется либо реципиенту, либо и донору и реципиенту. Острота данной проблемы вызывает необходимость обоснования правомерности такого медицинского вмешательства.
Правомерность трансплантации следует рассматривать в первую очередь, анализируя обстоятельства, исключающие преступность деяния.
Начало развития трансплантации в России приходится на действие УК РСФСР 1926 года. Обстоятельство, исключающее преступность деяния, обосновывающее правомерность трансплантации, на тот момент было только одно — крайняя необходимость (ч. 2 ст. 13 УК РСФСР)1. Данная норма исключала применение мер социальной защиты, когда действия совершились для отвращения опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с предупрежденным вредом. Основы уголовного законодательства ССР и союзных республик 1958 г., также как и УК РСФСР 1926 г., в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния, оправдывающих правомерность трансплантации, предусматривали только крайнюю необходимость (ст. ІЗ)1.
Не изменилось положение и с принятием УК РСФСР 1960 г., который также содержал крайнюю необходимость в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния при проведении трансплантации (ст. 14 УК РСФСР). Однако правомерность трансплантации не могла быть обоснована только лишь крайней необходимостью. Например, крайней необходимостью не охватывались эксперименты в сфере трансплантации, случаи изъятия органов или тканей у живого донора для восстановления здоровья реципиента. Приведенные варианты трансплантации, правомерность которых не охватывалась крайней необходимостью, свидетельствовали о наличии иных обстоятельств, также обосновывающих правомерность трансплантации и относящихся к уголовному законодательству. Таковым в первую очередь является отсутствие в действиях лиц, осуществляющих трансплантацию, признака противоправности, а следовательно, и основания привлечения к уголовной ответственности.
Правомерность действий при трансплантации регулировалась также и бланкетными нормами. Основой нормативной базы, предусматривающей правомерность трансплантации, являлось постановление СНК СССР от 15 сентября 1937 г. «О порядке проведения медицинских операций» . Данное постановление предоставляло Народному Комиссариату здравоохранения право издавать обязательные для всех учреждений, организаций и лиц распоряжения о порядке осуществления лечебных и хирургических операций, в том числе операций по пересадке роговицы глаза от умерших, переливанию крови, пересадке отдельных органов и т. п.
На основании рассматриваемого постановления 16 февраля 1954 г. был издан Приказ министра здравоохранения СССР «О широком внедрении в практику окулистов операции по пересадке роговицы», который предусматривал возможность проведения операции по пересадке роговицы1.
В целях реального осуществления операций по пересадке роговицы 16 февраля 1954 г. Министерством здравоохранения СССР была принята инструкция «Об использовании глаз умерших людей для операции пересадки роговицы слепым»2. Инструкция регламентировала порядок изъятия глазного яблока от трупов людей для пересадки роговицы больным, нуждающимся в этой операции (ст.1). В ней подробно предусматривались условия правомерности изъятия глазного яблока от трупов и закреплялась презумпция согласия донорства, так как на изъятие глаз у трупов людей, умерших в лечебных учреждениях, а также доставленных в морг, предварительного разрешения родственников умершего не требовалось(ст. 2).
Порядок изъятия других тканей регламентировался действующими в то время Правилами судебно-медицинского исследования трупов, утвержденными Народным Комиссариатом здравоохранения РСФСР 19 декабря 1928 г. и Народным Комиссариатом юстиции РСФСР 3 января 1929 г.
Таким образом, правомерность трансплантации обосновывалась большей частью на уровне приказов, правил и инструкций. Приведенные нормативные акты, в которых содержатся бланкетные нормы, свидетельствовали об отсутствии противоправности в действиях по осуществлению трансплантации. Поэтому вполне понятно, почему нормы Особенной части УК РСФСР 1926 г. не предусматривали рассматриваемые деяния в качестве преступных.
Прямого указания в УК РСФСР 1926 г. об основаниях уголовной ответственности, которым можно было бы обосновать правомерность трансплантации, не содержалось. Такое указание появилось только лишь в Основах уголовного законодательства союзных республик 1958 г. (ст. 3), которое в аналогичной редакции затем было закреплено в УК РСФСР 1960 г. и определяло, что «уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления, то есть умышленно или по неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законодательством общественно опасное деяние» (ст.З)1.
Приведенная норма свидетельствует, что отсутствие основания уголовной ответственности явилось всеобъемлющим обстоятельством, обосновывающим правомерность трансплантации в полном ее объеме.
Согласие лица на причинение вреда как обстоятельство, исключающее преступность трансплантации органов и тканей человека
В науке уголовного права одним из обстоятельств, исключающих преступность деяния, не закрепленных в Уголовном кодексе Российской Федерации, выделяют согласие лица на причинение вреда (согласие потерпевшего). В данной работе понятия «согласие лица на причинение вреда» и «согласие потерпевшего» будут использоваться как идентичные.
По поводу отнесения согласия потерпевшего к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, существует несколько точек зрения. Одни авторы допускают возможность отнесения согласия потерпевшего к обстоятельствам, исключающим преступность деяния, другие доказывают обратное.
Так, ряд авторов считает, что к числу обстоятельств, исключающих преступность деяния, следует относить только обстоятельства, предусмотренные уголовным законом1.
А.А. Герцензон данный аргумент не признавал достаточным для того, чтобы отрицать возможность отнесения согласия потерпевшего к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. В свою очередь он отмечал, что ряд обстоятельств, хотя они и не предусмотрены уголовным законом, все же являются таковыми в силу их общепринятости. Их существование вытекает из общетеоретических положений науки уголовного права, а судебная практика исходит здесь из общих принципов уголовного права».
Другая группа авторов, отрицающих признание согласия потерпевшего обстоятельством, исключающим преступность деяния, утверждает, что такие обстоятельства, как необходимая оборона, крайняя необходимость, задержание преступника, имеют особую юридическую природу по причине их закрепленности в уголовном законодательстве. Следовательно, к их числу не могут быть отнесены обстоятельства, не закрепленные в Уголовном кодексе .
Не соглашаясь с данными доводами, Ю.В. Баулин полагает, что ссылка авторов на различную юридическую природу рассматриваемых обстоятельств вызывает сомнения. Он отмечает, что различная отраслевая регламентация не является определяющим фактором юридической природы обстоятельств, исключающих преступность деяния».
Иные возражения против признания согласия потерпевшего обстоятельством, исключающим преступность деяния, высказывал П.С. Дагель, который утверждал, что согласие потерпевшего не имеет уголовно- правового значения, так как нормы иных отраслей права (гражданского, административного права) не могут исключать уголовную ответственность3.
Не считая справедливыми данные утверждения, С.С. Тихонова подчеркивает, что санкционная роль уголовного законодательства заключается именно в придании особой силы и значения существующим нормам других отраслей права, в частности, в защите установлений, выработанных отраслью медицинского права4.
Представляется неубедительной и позиция А.Б. Сахарова, который полагает, что, если деяние общественно опасно, противоправно и виновно, то согласие само по себе не исключает преступность содеянного5.
Этим утверждением А.Б. Сахаров наделил согласие потерпевшего только одним условием — наличием согласия. Вместе с тем, все обстоятельства, исключающие преступность деяния, закрепленные в Уголовном кодексе Российской Федерации, содержат несколько условий правомерности. Не должно являться исключением и согласие лица на причинение вреда. Более того, каждое обстоятельство, исключающее преступность деяния, имеет свои пределы правомерности, что прямо закреплено в Уголовном кодексе Российской Федерации. Соответственно, при определенных условиях они также, как и согласие лица на причинение вреда, будут общественно опасны, противоправны и виновны.
Поддерживая позицию А.Б. Сахарова, С.Ф. Милюков высказывает небезосновательные предположения относительно того, что признание согласия потерпевшего обстоятельством, исключающим преступность деяния, способно породить легальную возможность ухода от заслуженной кары, ссылаясь на полученное от потерпевшего предварительна «согласие» на причинение вреда1.
На наш взгляд, подобные злоупотребления в сфере трансплантации практически невозможны, так как одного наличия согласия лица на причинение вреда не достаточно для признания трансплантации правомерной. Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» предусматривает наряду с согласим пациента ряд важнейших условий. К таковым относятся: — достижение возраста 18 лет; — нахождение донора и реципиента в генетической связи; — прохождение донором и реципиентом всестороннего медицинского обследования; — предварительное предупреждение донора о возможных осложнениях изъятия органа; — наличие заключения консилиума врачей; — изъятие органов и (или) тканей у живого донора для их трансплантации может осуществляться только в интересах здоровья реципиента и в случае отсутствия пригодных для трансплантации органов (или) тканей трупа или альтернативного метода лечения, эффективность которого сопоставима с эффективностью трансплантации органов и (или) тканей;
— трансплантация осуществляется в учреждении здравоохранения, включенном в перечень, утвержденный Министерством здравоохранения РФ совместно с Российской академией наук и т.д.
Соответственно, и согласие лица на причинение вреда обладает некоторыми условиями.
На правомерные рамки согласия потерпевшего обращал свое внимание еще Н.С. Таганцев, который не только отнес согласие потерпевшего к причине, устраняющей преступность учиненного, но и раскрыл ряд условий правомерности, которые не потеряли своего значения и по сей день1.
Позднее А.Н. Красиков значению согласия потерпевшего в уголовном праве посвятил работу, в которой детально проанализировал институт согласия потерпевшего, отнеся его к обстоятельствам, исключающим уголовную ответственность .
1 мая 2022 года опубликован федеральный закон, изменивший правила донорства органов и их трансплантации.
В Закон о трансплантации внесены следующие поправки:
- впервые появились «гемопоэтические стволовые клетки»: они включены в перечень объектов трансплантации, определенных в ст. 2, и упоминаются в ряде других статей;
- «учреждения здравоохранения» заменены на «медицинские организации», при этом общий законодательный вектор не изменился: забор и заготовка органов и тканей человека, а также их трансплантация по-прежнему могут осуществляться только в медорганизациях государственной и муниципальной системы здравоохранения;
- ст. 6 предусматривает, что согласие реципиента должно быть информированным и добровольным, при трансплантации несовершеннолетнему реципиенту нужно согласие одного из родителей, порядок дачи ИДС и его форма устанавливаются Минздравом;
- ст. 8 о презумпции согласия приведена в соответствие со ст. 47 федерального закона №323-ФЗ, хотя не все коллизии устранены: в Законе о трансплантации установлен запрет на посмертное изъятие органов умершего лица, если на него не согласны его супруг или один из близких родственников, а в соответствии со ст. 47 федерального закона №323-ФЗ такое несогласие нужно учитывать, только если нет прижизненного волеизъявления умершего;
- установлено право донора на медицинское обследование, лечение и медицинскую реабилитацию в рамках программы госгарантий бесплатного оказания медпомощи, на ознакомление с результатами своего медицинского обследования;
- отдельно выделены права потенциального донора КМиГСК и донора КМиГСК;
- исключено положение о том, что учреждение здравоохранения несет материальную ответственность перед донором и реципиентом в случае причинения вреда: медорганизация по-прежнему несет ответственность, однако без конкретизации вида.
Система преступлений, связанных с органами и тканями человека
Из статистики американской организации Organ Procurementand and Transplantation Network (OPTN) по состоянию на 10.14.2016 г.можно сделать вывод, что современная система трансплантологии способна удовлетворить потребности реципиентов в донорских органах только на 22 %.
По оценкам экспертов, около 10 % всех трансплантаций в мире происходит нелегально, в том числе с использованием незаконно приобретённого донорского материала.
Будучи сложными по своей организации и исполнению, преступления, связанные с органами и тканями человека, в большинстве своём совершаются организованными преступными группами, зачастую носят транснациональный характер, в связи с чем вызывают беспокойство мирового сообщества.
Об этом свидетельствует наличие целого ряда международных правовых актов, связанных с органами и (или) тканями человека. Наиболее важными среди них являются: Конвенция о правах человека и биомедицине 1996 г.[3], Дополнительный протокол к Конвенции о правах человека и биомедицине относительно трансплантации органов и тканей человеческого происхождения 2002 г.[4], Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г., Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за неё, дополняющий Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.[6], Стамбульская декларация о трансплантационном туризме и торговле органами 2008 г..
Характеристика самого преступления
Учитывая специфику рассматриваемого общественно-опасного деяния можно подумать, что субъект преступления – медицинский работник, однако такое предположение ошибочно, субъект здесь общий. Любой вменяемый человек старше 16 лет может совершить такое правонарушение.
Чаще всего такие преступления совершаются людьми из сферы здравоохранения, однако субъектом может быть и лицо вообще без специальных познаний в медицине. Субъект преступления – общий.
Субъективная сторона выражается в двух обязательных признаках – прямом умысле и специальной цели. Очевидно, что сам характер преступления предполагает только умышленное его совершение, нельзя неосторожно или случайно заставить кого-либо отдать фрагмент своего тела. Не менее важна и цель преступления – трансплантация полученных органов или тканей.
Мотив преступления может быть любым и не играет существенной роли, хотя, конечно, он должен быть выявлен с целью точного определения преступного умысла.
Свидетель: Этические комиссии носили формальный характер
Этические комиссии до проведения операций рассматривали правовые отношения между донором и реципиентом, чтобы убедиться в родстве либо безвозмездной передаче органов. По версии следствия, заседания комиссий были формальными.
В 2020 году секретарём этической комиссии была Гульмира Мусинова. Она тоже дала показания в суде. По её словам, беседы в основном проводились только с донорами, потому что они понимали русский или казахский язык, будучи кыргызами, узбеками, украинцами. С реципиентами, которые в основном были из Израиля, беседы не проводились из-за языкового барьера или их тяжёлого состояния.
«Практически у всех были документы, подтверждающие родство. А если нет, то говорили, что это их гражданский долг – передать свой орган. Юрист спрашивал, работает ли донор, есть ли у него семья и кто её будет содержать, пока он будет на больничном. После ухода доноров были совещания, на которых принималось решение», – рассказала Гульмира Мусинова.
На вопрос, участвовали ли на заседаниях комиссии врачи Гани Куттымуратов, Мэлс Асыкпаев или Саид Карим, женщина ответила отрицательно, так же как и на вопрос о том, влиял ли Гани Куттымуратов на решение комиссии.
«Мы вас практически не видели, – отвечала свидетельница на вопрос Гани Куттымуратова. – Я с вами практически и не общалась. Вы уходили всегда, я точно знаю. Мы проводили заседания в ординаторской отделения трансплантологии. Да, иногда там были врачи, потому что это их рабочее место. Заводили в ординаторскую доноров доктора Мэлс Асыкпаев и Саид Карим».